“КРАСНОАРМЕЙСКАЯ УЛИЦА МОЯ…”
0
1334

Это название улицы, где рядом размещалась военная часть, вошло и осталось в памяти Елизаветы Алексеевны (по мужу) СМИРНОВОЙ с раннего детства. Здесь у Бельского стоял родительский домпятистенок с огородами, выходящими прямо к озеру. Здесь выросли ее родные, она сама, сестра и двое братьев. Отсюда ее отец, еще немало знакомых и близких людей в те далекие военные годы ушли на фронт. Одни, как и ее родитель, не вернулись домой после Победы, другие возвратились израненными калеками… Сейчас это место называется Пожарным проездом.

Нелегкое военное время зримо предстает в старых снимках и фронтовых письмах убитого на Курской дуге отца. Эти потертые на сгибах, увядшие листочки со штемпелем полевой почты (которые еще займут свое место в городском музее) дочь бережно хранит вместе со старыми семейными альбомами, о них и том, каким был ее папа, она подробно рассказывает в дневникахвоспоминаниях. Еще школьницей Елизавета Алексеевна посвятила погибшему родителю одно из своих стихотворений: “Он возле дома под окном мальчишкой посадил ветлу… С тех пор прошло немало лет, давно отца со мною нет – он не вернулся к нам с войны, фашистов гнал он из страны. Но память об отце жива – жива отцовская ветла…”

Сегодня уже мало, что осталось от того детского мира 40–50-х годов прошлого века, мира Лизы Латрыгиной. Их дом вместе с другими был снесен, когда расширялся испытательный батальон, а семью переселили в район “Новые дома”. Давно нет на этом свете родителей и многих живших по соседству. Отжили свой древесный век придомовые деревья вместе с коренастой ветлой, некогда посаженной отцом… Живы только ее воспоминания, письменные свидетельства той поры, старые, оставшиеся от ушедших, вещи. Далеко не каждый из нынешних столь же ответственно и заботливо относится к истории родного города, своей семьи, к домашней родословной. У Латрыгиных – это черта семейная.

– Наш старый деревянный дом №20 на Красноармейской стоял, можно сказать, рядом с проходной батальона, – вспоминает Елизавета Алексеевна. – Даже свою территорию от нашего участка военные отгородили проволокой. Но мы вместе с соседской детворой все равно часто смотрели через эту перегородку за тем, что происходило у армейских соседей. Помню, как в сороковые годы там какоето время находились польские и чешские военнопленные. Мальчишки с нашей улицы вместе с ними ловили рыбу на Бельском. Не все из того быта сохранилось в моей памяти, но помню, каким домовитым и хозяйственным человеком был мой отец. Он все время чтото делал по хозяйству, ремонтировал, чинил… Но при этом всегда находил время для нас с мамой, заботился, чтобы у нас было все самое необходимое.

Родителя, Алексея Константиновича, в первый раз призвали в Красную Армию в 1921-м. Шесть лет он добросовестно служил во внутренних войсках Курской области. Когда же вернулся на родину, в Бронницы, местная ячейка компартии поручила ему, как честному и ответственному коммунисту, организовать в окрестных деревнях советскую торговлю. В тот период он и встретил в д.Алешино свою будущую супругу – Марию Ильиничну. А в 1929-м отец стал трудиться в Бронницах. Сначала – продавцом в продмаге №1, который находился в центре города (где сейчас расположена аптека), затем завмагом, а когда открылся первый магазин “Мосторга” стал его директором.

Перед началом Второй мировой расторопный Алексей Константинович руководил продуктовой и промышленной базой райпотребсоюза и воспитывал вместе с женой четверых детей. После германского нападения ему дали бронь и оставили работать по снабжению города. Кроме того, после рабочего дня и в выходные он обучал допризывников райвоенкомата обращению с оружием на стрельбище в Бронницком лесу. Позже, когда немцев отбросили далеко от Москвы, моя собеседница не раз ходила туда вместе со сверстниками за ягодами и грибами…

Несмотря на то, что 40-летний Алексей Константинович имел шестерых иждивенцев, был нездоров (врожденный порок сердца) и очень сильно (до сердечных приступов) уставал от немалой партийной и общественной нагрузки, он, теперь уже во второй раз был призван в армию.

– Первую призывную повестку папа получил в конце декабря 1942-го и за два дня до Нового года у нас в доме на Красноармейской собралась вся родня, чтобы проводить его на фронт, – рассказывает Елизавета Алексеевна. – Помню, зима тогда была снежная, все окрестные дороги замело. А отцу надо было дойти до ст.Бронницы и там сесть в воинский эшелон, номер которого был указан в повестке. Дорога на ж/д станцию шла по месту, где сейчас мост через Москву-реку. Летом там была паромная переправа, а зимой приходилось идти пешком по льду. Еще с папой на фронт призвали одного парня с ул.Красной, и они договорились, что добираться будут вместе. Я пошла на проводы с мамой, и меня до реки везли на салазках. Поезд разбомбили германские самолеты, так что новобранцам пришлось вторично уходить на фронт в начале января 1943-го…

Моя собеседница показывает последний семейный снимок той поры. Словно чувствуя, что впереди разлука и гибель, глава семьи пригласил в дом местного фотографа и тот снял всех домашних. Эта карточка находилась при нем до самого конца… И еще Елизавета Алексеевна показала мне пачку отцовских писем с фронта. Каждое из них можно опубликовать отдельно, в каждом за убористыми строками – хроника событий глазами обычного солдата, атмосфера сурового времени… Он регулярно сообщал близким о том, что живздоров, что очень скучает по детям и ждет – не дождется весточки из дома. Всего 40 треугольников с мест тяжелых боев, из окопов, землянок, полевых госпиталей…

– Из этих весточек, которые с нетерпением ждали мы все, стало известно о том, что папа в ходе боевых действий был контужен, дважды ранен, лежал в госпиталях, – продолжает свой рассказ Елизавета Алексеевна. – А летом 1943-го письма от отца приходить перестали… Загадкой для нас, родных, по сей день остается то, что от нас он не получил ни одного письма, хотя очень их ждал. Я точно помню, что мама всегда отвечала на его послания… Куда только не писала мать, чтобы прояснить ситуацию о пропавшем без вести, но ответа мы так и не получили. Уже после войны старшая сестра Людмила отправила послание в Минобороны СССР, и только оттуда мы узнали, что мл.сержант Латрыгин А.К. воевал в составе 710-го стрелкового полка 219-й стрелковой дивизии и после боев на Курской дуге “числится погибшим”…

Это официальный ответ мама отнесла в горсобес, и нашей семье через 8 лет назначили пособие за погибшего на фронте отца. Когда Совет ветеранов начал подготовку первой книги “Солдаты Победы города Бронницы”, Латрыгины вновь начали активные поиски документов о военной судьбе и месте гибели отца. Обращались в архивы, и ответ пришел только из центрального – полк, где служил Латрыгин А.К., понес огромные потери и 13–15 июля 1943 г. производил захоронения погибших бойцов в с.Новенькое и Студенок Курской области. Но для точного определения фамилий похороненных необходимы документы медсанбата №374, входившего в состав дивизии, а их в архивах, как сообщено, не имеется… 65 лет, прошедшие после войны, – солидный период для человеческой жизни: все труднее отыскать нужные сведения о ее рядовых – главных кузнецах Великой Победы.

Еще не раз из Бронниц от повзрослевших детей погибшего воина были послания в военные архивы, но они оставались без ответа. Елизавета Алексеевна не намерена прекращать поиски сведений, а, если будут силы, даже поедет по местам боевых действий, вдруг у тамошних поисковиков обнаружатся сведения о погибших. Она до сих пор помнит улицу Красноармейскую и слова матери о том, что они могут гордиться своим отцом-солдатом.

Валерий ДЕМИН

Назад
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий