Бронницкие НОВОСТИ

Это уже 26-­й по счету апрель с того трагического события, которое повлияло на всю его последующую жизнь. Бронничанин Рафик АТАЯН никак не может забыть свою командировку в Чернобыльскую зону. Перед глазами до сих пор – большой палаточный городок, в котором они жили, рыжий от радиации лес и огромное кладбище автотехники… Чернобыльский след для него – не только хождения по врачам, лекарства и лечение в стационарах. Это еще и память о рано ушедших соратниках, и стремление хоть как­то помочь тем, кому ныне еще хуже, нежели ему самому…

Мой собеседник родился полвека назад в азербайджанском селе Нидж. Семья была многодетной: вместе с Рафиком родители растили пятерых сыновей и троих дочерей. Отец всю свою недолгую жизнь честно трудился на земле, был хорошим семьянином, но рано погиб в результате несчастного случая. А мать, несмотря на все тяготы жизни без кормильца, достойно воспитала все потомство и, слава Богу, жива до сих пор… После окончания десятилетки способный юноша отправился в Ленинград, чтобы поступить в художественный институт. Способности к рисованию у него проявились с раннего детства…

– Я не один год занимался в школьном изокружке, и меня направили учиться изобразительному искусству на подготовительные курсы в Россию, – рассказывает Рафик Серожович. – В институт поступить не удалось, но мне предложили зачисление без экзаменов в художественное училище. А я, огорченный неудачей, решил вернуться в родное село… В дальнейшем, конечно, жалел о том, что не удалось стать художником, и для души рисовал часто… Когда приехал домой, почти сразу был призван в СА. Служил в Прибалтике, в танковых войсках. Сначала – полгода в учебке, которую окончил с отличием, а после меня направили орудийным наводчиком в один из экипажей находящейся в Литве танковой дивизии…

После службы Рафик вернулся к матери. Но найти работу в родных краях было непросто. И уже через пару месяцев возмужавший парень отправляется к старшему брату, осевшему в Иваново. Там поступил в местный химико­технологический институт. Однако после смерти отца пришлось бросить учебу и пойти работать водителем, чтобы помогать матери поднимать младших… Когда случилась беда в Чернобыле, мой собеседник не сразу понял масштаб трагедии – слишком молод тогда был. Пресса сообщала о событиях на атомной станции и, тем более о действиях “ликвидаторов”, довольно скупо. Бывшему танкисту и в голову тогда не могло прийти, что он сам скоро окажется в радиоактивном пекле…

Впрочем, по воле случая он еще за год до трагедии побывал на Украине. Познакомился в Иваново с приезжей девушкой, и та пригласила его к себе в гости – в Припять, где жили ее родители. Серьезные отношения у молодых в дальнейшем не сложились. Но за неделю, что был в гостях, Рафик успел побывать и в Чернобыле. Даже саму электростанцию ему издалека показали. Тогда еще никто не мог предположить, что скоро об этих местах узнает весь мир… Второе прибытие на АЭС началось для ивановского водителя с обычной повестки на медкомиссию. Ее принесли из местного военкомата в один из апрельских дней 1987­го.

– Мне, как и всем призванным на военные спецсборы, сразу ничего не сказали о том, куда нас направят, – вспоминает мой собеседник. – Только перед самым выездом группе, в которой было 75 ивановских “запасников”, объявили, что все поедем в командировку в Чернобыль – на ликвидацию последствий катастрофы… Уже через пару дней мы прибыли в село Ораное. Там у границы 30­км радиактивной зоны и размещался палаточный городок, где нам предстояло жить и служить три тяжких своими последствиями месяца…

В советской армии понимали, что такое радиация. И посылая 24­летнего, еще не женатого парня на аварийную ЧАЭС, чиновники в мундирах не могли не знать, что после этого у него могут возникнуть серьезные проблемы со здоровьем. Но тех, кто тогда “затыкал” смертоносную дыру людьми, мало заботила их дальнейшая судьба. Ведь ехали туда добровольно… Конечно, по сравнению с “ликвидаторами” 1986­го, группе, где работал сержант Атаян, было уже в чем­то легче, нежели их предшественникам. Но ощущение опасности возникло сразу, после первых выездов на зараженную территорию. Многих командированных уже в первую неделю пребывания начали мучить кашель, головная боль, тошнота…

Накануне им предложили самый короткий 15­дневный вариант чернобыльской командировки. Только для этого нужно было согласиться убирать сильно зараженный грунт на самых опасных участках зоны – у разрушенного энергоблока, где дозиметры буквально зашкаливали. Восемь человек записались… Живы ли они сейчас? Вряд ли… Впрочем, Рафик Серожович точно знает: семерых из тех ивановских запасников, что работали с ним, уже нет на этом свете…

Вчерашние солдаты, мобилизованные из запаса (“партизаны”, как их называли) были в Чернобыле основной рабочей силой. Они выполняли на аварийной станции все тяжелые земляные работы. Группа, куда входил Атаян (22 человека), работала в помещениях 3­го энергоблока: разбивали ломами зараженный асфальт, грузили обломки на “КАМАЗы” и вывозили их для захоронения. Работали, как правило, не более 2­3 часов с перерывами, в зависимости от степени заражения места. Лом и лопата, как он вспоминает, были самым ходовым инструментом. А защита – костюмы из плотной ткани, пропитанные какой­то химией. Когда их надевали в летнюю жару, у многих начиналась аллергия – кожа покрывалась красной сыпью. Потом стали выдавать белые штаны, рубаху, вот это и была самая “действенная защита” от всего.

– Три месяца мы работали без выходных и выполняли задания командиров в/ч 68426. Кормили неплохо, хотя самочувствие у большинства из нас, особенно в жару, было неважное. Как на передовой, давали “фронтовые сто грамм”. И матрацы, на которых мы спали, меняли ежедневно. Утром всем раздавали дозиметры, а вечером собирали. После ежедневного использования каждый личный прибор “простреливали” и узнавали: кто сколько рентген получил за прошедший день. Сведения об этом обязательно заносили в журнал с нашими фамилиями, который хранился в сейфе. Эти сведения, как и многое о Чернобыле, тогда, были засекречены. Я так толком и не узнал: сколько набрал бэр за время пребывания в зоне…

Однако последствия командировки в дальнейшем не замедлили сказаться. Рафик Серожович, прежде имевший густые волосы, вернувшись домой, заметно облысел. Но это было еще полбеды: у него стали расшатываться и крошиться зубы – это для еще холостого парня стало настоящей трагедией…

Жизнь после Чернобыля – это уже совсем иной, самый трудный этап биографии. У него, как и у всех бронницких чернобыльцев, которых с каждым годом остается все меньше, – есть не только благодарности от командования за стойкость и мужество, но и целый набор недугов. Ветеран часто проходит обследование и лечение в госпиталях и санаториях. Давно бросил курить, но подорванное здоровье уже не поправишь…

Со своей будущей супругой, проживавшей в Бронницах, Рафик Серожович познакомился на родине, на свадьбе брата. Позже, когда завязались серьезные отношения, вместе с ней перебрался в Подмосковье. Первое время устроился работать водителем на птицефабрике, а позже перешел в торговлю – к брату своей жены. Вот уже 23 года мой собеседник живет и трудится в Бронницах. Далеко не сразу появилось у них с женой и долгожданное потомство. Иные пугали его половину: от чернобыльца нормальных детей не будет… Помогли родиться здоровому ребенку столичные медики.

Сейчас 11­летняя дочка Карина – гордость семьи. Она отлично учится в общеобразовательной и в школе искусств. Не раз становилась лауреатом различных музыкальных конкурсов. И еще у нее, как и у родителя, рано обнаружились способности к рисованию. Ее работами папа очень гордится. И хочет, чтобы дочь стала настоящим творческим человеком и никогда не болела… Когда ветеран­чернобылец вспоминает пережитое, он не бранит злодейку­судьбу и не ругает в душе тех, кто отправил его на аварийную ЧАЭС. Рафик Серожович относит себя к тому советскому поколению людей, которые были способны добровольно совершать поступки на благо своей Родины – когда­то огромной страны. Именно тысячи таких, как он, помогли уменьшить ущерб от ядерной катастрофы, спасти жизни многих других людей. Пусть даже очень дорогой для себя ценой…

Воспоминания записал Валерий ДЕМИН

На снимке: Р.Атаян (крайний слева)