БРАТЬЯ МИРОНЫЧЕВЫ
0
1526

Печальная примета наших военных мартирологов – множество однофамильцев на памятниках и обелисках Великой Отечественной. Целыми семьями отправлялись россияне в горнило той давней и страшной войны: сыновья за отцами, младшие братья и сестры за старшими, дочери за матерями… Поэтому и фамилии их рядом – и среди погибших, и среди дошедших до Победы. В числе бронничан, защищавших Родину в грозовые 40-е и после, трое братьев Миронычевых. В нашей городской Книге Памяти, к сожалению, опубликованы сведения только об одном из них — Михаиле, командире стрелкового взвода. Он умер пять лет назад и похоронен на городском кладбище. Сведения о братьях-фронтовиках дополнил самый младший из них, ныне пенсионер — Аркадий Терентьевич МИРОНЫЧЕВ. Недавно ему исполнилось 80 лет и корреспондент «БН» побывал у него в гостях.

Мой собеседник очень сдержанно вспоминает о своей военной молодости: делал, что приказывали, никаких геройских подвигов не совершал... Да и оба его старших брата, судя по всему, не любили ворошить пережитое: на войне, мол, как на войне. Лишь немногое удалось узнать о боевом пути старшего из Миронычевых — Георгия, призванного в Красную Армию еще задолго до германского нападения. Механик одного из авиаподразделений, он запомнил армейские будни по-своему и никогда впоследствии не кичился фронтовым прошлым. «Война отняла у меня молодость и многих друзей», — с горечью сказал он как-то Аркадию, вспоминая те далекие годы. Чуть больше младший брат поведал о Михаиле, который учился азам военных наук в бронницком истребительном батальоне, стал лейтенантом, командиром стрелкового взвода, получил на фронте два тяжелых ранения. Среди его боевых наград — орден Александра Невского, которым младших офицеров отмечали за особые полководческие заслуги.

Самого Аркадия призвали в армию в 43-м, уже после старших братьев. В числе десяти других 17-летних призывников Бронницкого района его отправили на Дальний Восток. Попал он в 914-й отдельный батальон связи при 87-м стрелковом корпусе. Пополнение основательно обучали по месту дислокации: старослужащие передавали молодежи нехитрые премудрости армейской связи, обращения с рацией и полевой телефонией. Аркадий выучился сначала на связиста-телефониста, а потом пересел за руль 'полуторки', стал возить батальонное оборудование. Служить в военное время везде нелегко, но их армейский быт очень сильно ухудшала постоянная продуктовая проблема. Братья воевали с фашистами на западных фронтах, а он больше 2 лет, до начала войны с японцами, служил в Приморье буквально впроголодь: даже сухарями досыта не кормили. Чтобы солдат не шатало от недоедания, им давали два часа послеобеденного сна.

'Всего-то 46 кг я тогда весил, — с грустной улыбкой рассказывает мне кряжистый Аркадий Терентьевич. — Ветром могло унести...' Питание улучшилось, только когда начались боевые действия и корпус перевели на фронтовое довольствие. Начало войны с Японией в августе запомнилось ему коротким митингом в части, где солдатам сказали, что пришло время покончить с японской военщиной и освободить Дальний Восток от захватчиков. После основательной артиллерийской подготовки — массированного обстрела вражеских укрепрайонов из всех фронтовых орудий батальон вместе с другими частями корпуса пересек границы Маньчжурии и пошел на Мукден. Впрочем, на этом направлении связисты воевали недолго: последовал приказ — срочно прибыть во Владивосток.

В порту их погрузили на военные корабли, и эскадра взяла курс: на Сахалин. Батальон прибыл туда вторым эшелоном — он обеспечивал бесперебойную связь штаба со стремительно наступающими вглубь острова частями 87-го корпуса. Непосредственно в боевых схватках с японцами Аркадий не участвовал: на фронте у каждого свои задачи. Но до сих пор помнит, как однажды попал хоть и в обычную для солдата, но в тоже время очень опасную ситуацию, почти на сутки, отстав от полковой колонны. Тогда вышла из строя его видавшая виды «полуторка», а после ремонта пришлось ночью одному переправляться через горный перевал. Здесь он едва не столкнулся с одним из мобильных вражеских отрядов... Но судьба уберегла его от гибели и ранений на дальневосточном фронте…

Война завершилась быстро, но и после капитуляции Японии, в Южно-Сахалинске, где дислоцировался отдельный 914-й батальон связи, было неспокойно. Недобитые вояки и враждебные элементы из числа местного населения давали о себе знать частыми диверсиями и поджогами армейских объектов. Ситуацию усугубляло то, что части 87-го стрелкового корпуса были сильно разбросаны по территории острова. Случалось, под покровом ночи самураи вырезали небольшие подразделения, а в дни своих праздников даже совершали нападения на военные объекты. Многие наши солдаты гибли по неосторожности, безалаберности, из-за извечного русского 'авось'. Аркадий вспомнил, как однажды в городе было подожжено старое здание военного госпиталя. В результате сильного пожара сгорели десятки тяжелораненых красноармейцев. Он вместе с другими связистами помогал пожарным разворачивать шланги, выносить людей и оборудования из огня…

Даже после тщательных армейских 'зачисток' островной территории, служба в батальоне не становилась спокойней: связисты жили по суровым законам военного времени. И частые войсковые учения на севере Сахалина, в которых всегда участвовали специалисты батальона, были приближены к боевым действиям, требовали от солдат максимальной самоотдачи. В 1947-м началась массовая депортация проживавших на острове японцев. На отвоеванный юг острова стали прибывать первые русские переселенцы с материка. Здесь, наряду с армейскими, появлялось все больше гражданских объектов. На Сахалине Аркадий пробыл до самой демобилизации. В 1950-м 24-летний, немало повидавший за семь лет службы сержант, наконец, встретился в Бронницах с давно вернувшимися с войны старшими братьями.

У каждого из Миронычевых жизнь на гражданке складывалась по-своему. Судьба не баловала их, но братья-фронтовики никогда не пасовали перед трудностями. Каждый шел по жизни своим путем. Георгий Терентьевич окончил московский вуз, стал дипломированным специалистом и теперь живет в столице. Михаил Терентьевич, которого с детства тянуло к технике, получил среднетехническое образование, и до самой кончины работал на различных должностях на 195-м заводе. Многие годы трудился в своем родном городе и сам Аркадий Терентьевич: шоферил на 38-ом заводе, а потом не один год преподавал на курсах подготовки водителей. Сумел постепенно восстановить и старый, уже обветшавший отцовский дом на улице Московской, где они родились, где прошли их детство и юность. И теперь вместе с дочерью живет здесь.

У ветеранов, как известно, свой осмысленный взгляд на происходящее сегодня. Очень многое они воспринимают через призму пережитого и своих убеждений, сверяя нынешние реалии с жесткими ориентирами и принципами ушедшего в небытие советского периода. Мой собеседник, подобно многим своим ровесникам, прожил нелегкую, но, несомненно, яркую, насыщенную разными событиями биографию. Как и большинство бронничан того военного поколения, он все и всегда делал основательно, по совести, сумел пройти через все тяготы прошлого века и не сломаться, вырастить здоровое потомство. Сегодня двое оставшихся в живых братьев Миронычевых, завершают отмеренный судьбой век с сознанием выполненного долга перед своими родными и обществом. Похоже, для такого вывода у них есть все основания.

Валерий ДЕМИН


 

Назад
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий