ПРАЗДНИКИ В БРОННИЦКОМ, ПОДОЛЬСКОМ И СЕРПУХОВСКОМ УЕЗДАХ
0
1477
(Сравнительная характеристика по архивным документам и публикациям середины XIX века)

Как известно, в России всегда были подвижники, благодаря которым сохранились и дошли до нас многие культурные богатства. Заметное место среди них занимают собиратели и исследователи русского фольклора и этнографии. Одним из них был Н.Волков. Предметом его изучения стала этнография Московской губернии середины 19-го века. По просьбе Русского географического общества он в течение нескольких лет занимался этнографическим описанием этого края. Опираясь на содержательный труд Н.Волкова, мы попытаемся проследить черты сходства и различия праздников, а именно Пасхи и Троицы, в Бронницком, Подольском и Серпуховском уездах.

Как указывает исследователь, в тех местах, где была больше связь сельского населения с городом, там наблюдалось «уменьшение обрядов» или их исчезновение. Именно это мы и наблюдаем, сравнивая празднование Светлого праздника Пасхи в трёх вышеназванных уездах.
Одним из главных этапов празднования Пасхи была встреча Воскресения Господня в церкви. И в этой связи, важно отметить, что крестьяне Бронницкого уезда всю ночь проводили у церкви, чтобы попасть на заутреню. После заутрени они ещё стояли обедню. И только после этого приходили домой и разговлялись.

«Крестьяне, проведя ночь на Воскресенье Христово около церкви, дожидаясь заутрени, и потом отстоявшие заутреню и обедню, возвращаются домой, и садятся за разговины пасхою и окрашенными яйцами».

Что же касается Подольского уезда, то автор исследования очень лаконичен. Он просто, без подробностей сообщает, что подольчане «встречали праздник в церкви». А вот о начальном этапе празднования Светлого Христова Воскресения в Серпуховском уезде Н.Волков не написал ни слова, что очень странно. Не может быть, чтобы серпуховские крестьяне не ходили в церковь для исполнения одного из главных обрядов праздника. Тем более, всё, о чём писал автор этого очень интересного и ценного труда, происходило в середине 19 века. Возможно, он не стал об этом писать, потому что посещение церкви в Пасху в то время как бы само собой разумелось. Возвратясь из церкви домой и разговевшись, крестьяне наряжались в самые лучшие одежды, выходили из дома и рассаживались на лавочках рядом с воротами. Этот обряд крестьяне исполняли повсеместно.

Только в Бронницком уезде, как пишет автор, крестьяне не просто сидели нарядные на лавках, а они пели духовные песни, ожидая священнослужителей из приходского храма с иконами: «Разговевшись и нарядясь в лучшие платья, выходят за ворота, сидят на лавках в ожидании образов, и поют духовные песни».

Подольчане не пели духовные песни, но ожидали, когда принесут иконы: «Крестьяне, разговевшись, нарядясь в лучшее платье, выходят на улицу христосоваться и ждут образов».

А в Серпуховском уезде крестьяне, как указывает автор исследования, просто сидели нарядными на скамейках: «Крестьяне одеваются в лучшее платье, выходят за ворота и сидят на скамейках».

Следующий этап празднования Пасхи заключался в хождении с образами из приходских церквей по сёлам. Причём в Бронницком уезде с иконами ходили по селениям до четверга. Это было большое событие для каждого села. Поэтому встречали иконы «миром», то есть все жители поселения. Интересно, что с иконами заходили ко всем жителям. Более того, если хозяин желал, то в его доме служили молебен: «С образами ходят до Четверга. Каждое селение принимает их миром. С образами заходят в каждую избу; у некоторых (по желанию хозяина) служат молебен с водосвятием и кропят скотину святою водою».

В Подольском уезде тоже существовал обычай ходить с образами. Однако по приходскому селу с иконами ходили только один день – в Светлое Воскресенье, а в деревнях встречали иконы в понедельник или во вторник: «С образами из сельской церкви по селу ходят в Светлое Воскресенье вечером, по деревням в понедельник, а иногда во вторник». Серпуховские же крестьяне по сёлам и деревням уезда иконы не носили.

Заключительным моментом торжественного ношения приходских икон в Бронницком уезде был молебен в деревенской часовне: «Обойдя все избы, образа вносят в деревенскую часовню, где бывает мирской молебен, то же с водосвятием».

В двух других уездах, согласно записям исследователя, этот обряд отсутствовал.

После проводов иконы крестьяне во всех уездах начинали веселиться. Везде строились качели, и всю пасхальную неделю крестьяне на них качались. Кроме этого, в Бронницком и Подольском уездах водились хороводы и пелись песни: «Проводя святыню, крестьяне обращаются к собственным удовольствиям: являются качели, составляются хороводы или поются протяжные песни». «Встретя праздник в церкви и поклоняясь образам, крестьяне позволяют себе веселиться. Вечером, после образов, составляют хороводы, качаются на качелях. Качели бывают почти в каждой деревне.… И поют только одну Светлую неделю».

Очень важно, что автор в своём этнографическом труде приводит даже образцы песен, которые крестьяне пели в Светлый праздник: «Доброго молодца красная девица выбуживала» (Бронницкий уезд) и «Улица широкая, мурава – трава зелёная» (Подольский уезд).

А серпуховские крестьяне в пасхальную неделю песен не пели и хороводы не водили: «Девушки большею частию проводят время в кругу родных и знакомых». В этой местности главным развлечением были качели. И пока бронницкие и подольские крестьяне праздновали всю неделю Пасху, серпуховские поселяне готовились к празднику Красная Горка.

Сравнив записи Н.Волкова по Бронницкому, Подольскому и Серпуховскому уездам, можно сделать вывод, что в Светлый праздник Пасхи к середине ХIХ века сохранилось больше обрядов в Бронницком уезде, чем в двух соседних с ним. По наблюдению исследователя, это произошло по нескольким причинам.

Во­первых, экономические и казённые крестьяне уходили на заработки из сёл в уездные города и в Москву на фабрики и заводы. Живя в городах, крестьяне усваивали тамошние обычаи и приносили их в село. Поэтому получалось, что новые традиции приживались в сельской местности, а веками сохранявшиеся – утрачивались.

Вот что об этом пишет в своём исследовании Н.Волков: «Они-то приносят с собою в селения городские песни, обряды, чайничают, жгут табак и вместо поклона жмут руки у приятелей». Домой, в родное село или деревню, крестьяне приезжали только на «храмовый сельский праздник, на святки и на Святую неделю».

Во­вторых, на исчезновение многих обрядов в крестьянской среде в рассматриваемых нами уездах, по мнению пытливого исследователя, влияла близость главных дорог, вдоль которых предприимчивые крестьяне содержали постоялые дворы. Городские жители, чиновники, военные останавливались на ночлег, покушать или поменять лошадей. И невольно крестьяне, обслуживавшие проезжавших, знакомились с городской речью и с бытом горожан. Постепенно они усваивали новые для себя обычаи, а старые забывали. «Соседство со столицею и занятия промыслом имеют влияние на образ жизни поселян. Сельский быт потерял свою оригинальность и приспособился к городским обычаям», – отмечает Волков. Не менее интересно найти сходство и различие в том, как проводили Троицу в трёх уездах.

Автор исследования даёт пояснение, что в Бронницком уезде отмечались два праздника: Семик и Троица. Семик праздновался в середине недели, а Троицын день – в воскресенье. Он также подчёркивает, что оба дня праздновались одинаково: «наблюдаются одни и те же обряды, поются одинаковые песни, играются сходные игры». В Подольском уезде происходило то же самое: «Сельское веселье особенно проявляется в Семик и Троицын день». В большинстве селений Серпуховского уезда Семик не праздновали.

В Бронницком уезде оба праздника начинались с приготовления яичницы: «Как в Семик, так и в Троицын день делается яичница, яйца собираются со всей деревни одною из девушек накануне праздников». То же самое в Троицын день происходило в селах Серпуховского уезда: «В Троицкий праздник делаются яичницы, драчены». А в Подольском уезде этот обряд отсутствовал.

В Семик и Троицу во всех трёх уездах молодые мужчины и парни ездили в лес, срубали молодые берёзки и украшали ими улицу, дворы и избы. Но, как отмечает Н.Волков, обычай этот «постоянно уничтожается».

После всех приготовлений девушки шли на гулянье. В Бронницком уезде они собирались именно в той избе, где жарилась яичница, и из избы шли в лес, неся с собой яичницу, накрытую полотенцем или салфеткой. А в двух других уездах данный обряд не исполняли.

Следующий обряд происходил в лесу или роще. Бронницкие девушки, придя в лес, срубали берёзку, украшали её цветными лентами и платками и вокруг неё водили песенные хороводы. Начинали с песен «Ай, во поле липонька» или «Мы вьюночки завивали». «Хороводничали» вокруг наряженной берёзки до самого вечера.

У подольских поселянок был распространен другой обряд: девушки гадали на цветах, которые бросали в воду. А вот действия серпуховских крестьянок автор записок изложил более подробно. Девушки, придя в рощу, сначала плели венки из веток березы. Затем участницы праздника гадали: бросали не просто цветы, как подольские крестьянки, а «пучки цветов, с которыми стояли в церкви. Куда пучок поплывёт, с той стороны быть замужем, если остановится или опустится в воду, то не миновать несчастья». После гадания серпуховские девушки водили в лесу хороводы, плясали. Автор этнографического исследования приводит пример песни, которую в этом уезде пели только на Троицу: «Стояло тут косово дерево». Причём хороводы в Серпуховском уезде водили не вокруг украшенной берёзки, а, видимо, на поляне.

Там же, в лесу или в роще, проводился обряд «кумления». В Бронницком уезде девушки «кумились на Троицу». В Подольском – этот обряд исполняли на Семик: «В некоторых селениях Подольского уезда существует Семицкое кумовство. Девушки, придя в рощу, плетут из сучьев берёзы венки и через них между собою целуются, приговаривая: «Покумимся кума, покумимся. Нам с тобою не браниться, вечно дружиться». Когда завивают венки, поют песню: «Ай, во поле липонька, под липою бел шатёр, под тем столом девица. Рвала цветы со травы, плела венок милому со дорогим яхонтом, племши венок, говорила, кому венок носить будет. Носить венок старому мужу, старому венка не сносити, мою молодость не сдержати». А в Серпуховском уезде обряд «кумления» отсутствовал.

После всех обрядов, проводившихся в лесу или роще, все возвращались домой. Девушки каждого уезда несли из леса или рощи срубленную берёзку, украшенную лентами и платками. А дальше в каждом уезде были свои особенности продолжения праздника уже дома, на селе. Так бронницкие крестьянки, возвратившись в село или деревню, продолжали хороводы, к которым присоединялись и парни.

Подольчанки, принеся березку, не водили хороводы, а ходили с нею по деревенской улице с песнями и плясками. Серпуховские поселянки тоже не водили хороводов, не ходили с березкою по улице, а шли с березкой из леса, домой с песнями и плясками. Таким образом, сравнивая последовательность празднования Троицы, можно сделать вывод, что в Бронницком и Подольском уездах в середине 19 века основа праздника сохранялась: украшались берёзками улицы, дворы, избы; девушки гадали на цветах, кумились, завивали венки, носили по улице украшенную берёзку, сопровождая это действо песнями и плясками.

Единственное, что отсутствует в Подольском уезде в день Троицы, это хороводы. Их подольские поселянки не проводили ни в лесу, ни в селе, как это делали бронницкие крестьянки. В Серпуховском уезде тоже почти все традиции празднования Троицы сохранялись. Не было только обряда «кумления» и хоровода вокруг берёзки.

Имел отличия и последний этап празднования Троицы. Так, бронницкие девушки, принеся «разукрашенную берёзку» из леса в село, продолжали водить хороводы уже вместе с парнями до полуночи. А подольские крестьяне не водили хороводы, а ходили с наряженной берёзкой, принесённой из леса, «по деревенской улице с песнями и плясками». В Серпуховском же уезде Н.Волков отметил, что поселянки шли из леса домой с «украшенной берёзкой с песнями и пляской». По улицам не ходили и хороводов не водили. То есть постепенно отдельные обряды празднования Троицы со временем утрачивались.

Подводя итог всему сказанному, можно сделать вывод, что Н.Волков, изучая этнографию уездов Московской губернии, был прав, утверждая, что усвоение крестьянами городского быта, культурных традиций городов способствовало исчезновению многих обрядов традиционных крестьянских праздников.

Ирина СЛИВКА, научный сотрудник Музея истории г.о.Бронницы
Назад
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий