Бронницкие НОВОСТИ

Мой друг Вадим Голубев родился 1 апреля. И как мы не пытались его разыграть в этот день – ни у кого не получалось. Он был всегда во всеоружии и с легкостью отбивал наши немудреные розыгрыши. А со временем даже стал этим гордиться. А это уже был вызов нашим интеллектуальным возможностям...

­ Если и в этом году мы не сможем его разыграть – грош нам цена, – закрыв дверь моего кабинета, начал секретничать Вовка Черногорский. Вместе с Голубевым они были лучшими шахматистами редакции. Но последний однажды жестоко посмеялся над ним 1 апреля, написав от имени Анатолия Карпова письмо с просьбой прислать для книги «100 лучших шахматистов России» свою краткую биографию. Черногорский послал письмо...на указанный адрес тещи Вадима. В автобиографии, мягко говоря, не все описанные заслуги и достижения имели место. Вадим такой беспринципной нескромности не мог потворствовать и сделал это всеобщим достоянием. Черногорский с тех пор жаждал мести.

­ Я только «за», – меня никогда не надо было уговаривать поучаствовать в розыгрыше.­ Есть стоящая идея? 

­ Здесь нужна многоходовка, чтобы он ни о чем не догадался, – Черногорский таинственно оглянулся, как настоящий заговорщик. – Чтобы усыпить бдительность, надо начать его разыгрывать за неделю или даже две до 1 апреля.

Он боится любой бюрократической возни – на этом его поймаем. У меня идея: пусть сотовая кампания якобы опять к нему с долгами привяжется... 

На новогодние праздники Голубев отдыхал в Грузии. Услышав, что иногда за границей из­за интернета людям приходят астрономические счета, он пришел в салон по продаже сотовых телефонов и попросил отключить все функции, кроме роуминга. Уж непонятно, что там произошло, но Голубеву после отдыха выставили достаточно внушительный счет. Он попытался в салоне качать свои права, но ему тут же отключили телефон и все же заставили оплатить долг. 

­ Мы пришлем ему на фирменном бланке письмо, что якобы произошла ошибка, и ему возвращают часть суммы, – развивал идею Черногорский. – Можно даже для верности пару тысяч рублей ему на телефон кинуть. А через некоторое время мы напишем, что произошла ошибка – сумму надо не только вернуть, но и доплатить в несколько раз больше. Предупредим директора салона, чтобы подыграл – он мой хороший знакомый. А разбор полетов назначим на 1 апреля!

­ Может догадаться, – засомневался я. – К 1 апреля он всегда держит уши востро. Надо обтекаемо в письме указать­ в начале месяца. А разбираться с салоном он обязательно позовет нас – сам­то побоится.

Когда Голубев волновался – он начинал заикаться. И жутко стеснялся этого. Поэтому во всех случаях, когда впереди мог маячить конфликт, он брал с собой кого­нибудь из друзей – для уверенности. Мы шутили – толмача.

Идея розыгрыша мне понравилась. Голубев вполне мог на нее клюнуть.

­ Вот идиоты, все­таки признали свою ошибку, – Вадим зашел через пару дней в мой кабинет с листком бумаги и надорванным конвертом. – И даже уже денег мне прислали. Наше дело правое!

Мы с Черногорским, вошедшим вслед за Голубевым, переглянулись – клюет, однако! Попытались уговорить отметить его правоту в кафе, но он сослался на занятость.

Следующее письмо Вадим получил в самом конце марта. Об этом мы узнали по воплям и проклятиям, доносившимся из его кабинета.

­ Мошенники! – тыкал нам в лицо очередным письмом Голубев. – Почитайте, что пишут: «Выявлена ошибка в расчетах!» Меня заставляют доплатить 21 тысячу рублей. Обдираловка! Чтобы я когда­нибудь еще взял телефон за границу! Я вообще откажусь от мобильника. Найдите мне старый и безвредный дисковый телефон. Я буду его носить с собой!

Мы еле успокоили Голубева. И договорились на следующий день пойти вместе с ним в злополучный магазин с претензией. Черногорский незаметно улизнул пораньше с работы, чтобы заранее расписать весь дальнейший сюжет с директором салона.

1 апреля наша троица ввалилась в магазин. Вадим сразу начал обвинять директора салона в мошенничестве. Мы дружно поддакивали ему. Но директор только кивал в ответ и вытаскивал одну за другой заранее заготовленные распечатки и елейным голосом уговаривал Голубева: «Вы успокойтесь! Я полностью согласен с вашими утверждениями, но вот видите, здесь указано, что вы выходили в интернет и искали схему проезда в дельфинарий? Вы же там были? Любовались на дельфинов? Наверное, и плавали вместе с ними, а? Нет­нет, не надо размахивать руками, разобьете еще что­нибудь. Хотя вам все равно платить придется. Ну что вы, мы вас за дурака не держим, но, надеюсь, и вы нас тоже не считаете таковыми. А могла ли жена воспользоваться вашим телефоном?...» Директор говорил беспрерывно, опутывал словесной паутиной Вадима, перескакивал с одного утверждения на другое, сеял в его душе сомнения. Постепенно к процессу подключились и мы, заглядывали в липовые бумажки, глубокомысленно хмыкали и все более уверенно соглашались с позицией торгаша – мол, что­то тут есть...

­ П­п­р­рихожу к однозначному выводу – здесь все м­м­меня д­держат за идиота! – Голубев сел на стул и сжал голову ладонями. – Я не знаю, как выпутаться из этой с­с­ситуации. Остается сойти с ум­м­ма!

­ Готов, бедняжка!­ диагностировал Черногорский, вдоволь насладившись мучениями дорогого друга. Он наконец­то почувствовал себя отмщенным и упивался этим. 

После этих слов вперед выступил директор.

­ Уважаемый Вадим Голубев! Мои работники мне сейчас подсказали: только что вы стали для нас стотысячным клиентом со дня открытия магазина! Это знаковое событие, это праздник для всех нас! Ура, господа!

В помещение внесли легкомысленные шарики, накачанные гелием, и разноцветные флаги. Со всей этой мишурой вокруг Вадима загарцевали молоденькие продавщицы в умопомрачительных мини­юбках. Вместе с ними козликами отплясывали директор и Черногорский, оба при этом размахивали руками и издавали звуки, отдаленно напоминающие туш. Вадим пытался вскочить со стула, но я силком вновь усаживал его и шептал на ухо, что самое интересное впереди: «Тебе обязательно должны сделать какой­нибудь подарок! Сейчас внесут, подожди!»

­ Уважаемый наш стотысячник, – начал торжественно директор, закончив наконец отплясывать . – От всего сердца, от имени всего нашего коллектива и сотовой компании, которую мы имеем честь представлять, а также от себя лично – поздравляем вас! А теперь мы просто обязаны вам сделать такое предложение, от которого вы не можете отказаться. И мы его делаем! Мы прощаем вам долг и дарим бонусную программу «1 апрель – никому не верь!»

­ Розыгрыш? – сразу догадался Голубев. Он поднял голову и вперил взгляд в Черногорского: «Это ты все п­подстроил! Более идиотского ­р­р­розыгрыша я не видел в жизни. Я же мог ум­м­мереть!»

Директор вручил Голубеву огромный конверт с бонусной программой. Щедро проплаченные Черногорским девушки в мини­юбках окружили Вадима и специально для него станцевали нечто похожее на канкан. У того аж очки запотели от удовольствия. Или от страха – уж больно высоко девицы вскидывали ноги.

...К сожалению, наша шутка имела не очень хорошее продолжение. Ушлый директор после нашего розыгрыша смекнул, что «письма счастья» вполне можно капитализировать. Вместе со своим бухгалтером они начали рассылать некоторым клиентам, имевшим проблемы с сотовой компанией, письма с требованием погасить долг . Реквизиты указывали свои. Что странно, многие без лишних разговоров доплачивали – суммы были небольшие. 

Парочка вошла во вкус и начала скупать, как Чичиков, «телефонные души» у своих же коллег под предлогом, что создают базу проблемных клиентов. Дело поставили на широкую ногу. Но, войдя во вкус, начали повышать суммы претензий и не успели вовремя остановиться. На сотовую компанию посыпались жалобы, и она была вынуждена сама заняться расследованием. Выяснилось – дело идет почти о миллионных дополнительных поборах. К делу подключилась тогда еще милиция. Расследование тянулось несколько лет. Но дело практически развалилось. Сотовая парочка отделалась минимальным условным сроком.

Так что, уважаемые читатели, если получите письмо с требованием за что­то доплатить, на всякий случай проверяйте – а не разыгрывают ли вас? 

Рашит МУХАМЕТЗЯНОВ