Бронницкие НОВОСТИ

Нынешний год — юбилейный для правоохраны. Одно из самых значимых ее подразделений — криминальная милиция отметила 280летие со времени учреждения российского уголовного сыска. Свою давнюю историю имеет и бронницкий угрозыск. В канун Дня российской милиции корреспондент «БН» попросил одного из городских ветеранов, прослужившего в органах почти треть века, возглавлявшего Бронницкий ГОМ в лихие 90е, а ныне заместителя главы администрации города по вопросам безопасности М.Ф.ОСОКИНА поделиться воспоминаниями и размышлениями о милицейской службе.

— Михаил Федорович, когда и кем вы служили в бронницкой милиции?

— Пришел сюда после армии, в январе 1973го. Перед тем, как принять на работу, со мной долго беседовал тогдашний начальник Бронницкого ГОМа А.Цветков. Он доходчиво объяснял мне, сержанту запаса ракетных войск, что такое милицейская работа и какие качества для нее требуются. С первых дней все свои обязанности старался выполнять добросовестно, вскоре поступил в школу милиции. После ее окончания меня, молодого офицера, снова направили в Бронницы: здесь как раз требовался инспектор уголовного розыска. И я более 5 лет работал «на земле» вплоть до поступления в академию МВД. Окончив ее, стал замначальника ГОМа по оперативной работе. А после 8 лет работы на этой должности мне доверили руководство горотделом. В общей сложности прослужил в Бронницком ГОМе 33 года, пройдя все ступени роста: от постового до начальника милиции.

— Говорят, в советское время в милици было развито наставничество. Помогло ли оно вам?

— В патрульнопостовой службе меня постоянно опекал и наставлял опытный сотрудник, сержант милиции Ю.Мосунов. Мне, как и любому новичку, на первых порах это очень помогло. Потом были и другие наставники, которые многому меня научили, и я до сих пор им за это благодарен. А когда сам освоил основы милицейской сужбы, премудрости сыскного дела, тоже стал делиться практическим опытом с молодыми. И позже, возглавляя городской угрозыск, а потом — бронницкую милицию, уделял наставничеству первостепенное внимание. Уверен, что нынче, когда преступники стали гораздо оснащеннее и изощреннее, молодым, пришедшим в органы, особенно нужна повседневная помощь старших товарищей.

— Спокойнее ли было работать в угрозыске в ваш период?

— В 197080е годы у нас совершалось не более сотни преступлений в год. В Бронницах — 1015. Это, в основном, мелкие кражи спиртного и продуктов из магазинов, вещей — из домов и квартир. В сельской зоне часто воровали сельхозпродукты, случалось, мелкий домашний скот. Помню первое свое дело: бабушка из ближнего села со слезами сообщила о пропаже козы. Я тогда сам выехал на место, где она жила, занялся поисками. И вскоре узнал, что ее рогатая кормилица просто отбилась от стада, и ее угнали в другую деревню. Сам нашел и привез пропажу владелице. Старался потому, что понимал, как трудно прожить одинокой старушке на ее 16рублевую пенсию без ежедневной кружки молока. В дальнейшем всякий раз убеждал подчиненных, что на такие обращения малоимущих нельзя отвечать обычными дежурными отписками. Пропажа козы у пенсионерки и угон дорогого джипа у чиновника отличаются не только по сумме ущерба…

— А много ли было в те годы тяжких преступлений?

— Убийств, грабежей, разбоев на нашей территории случалось от силы 35 за год. Травмы со смертельным исходом обычно имели место во время пьяных разборок в компаниях или в быту. В иные годы их вообще не было, и любое тяжкое преступление воспринималось как ЧП. Немалую долю ответственности за это нес участковый инспектор: значит — недосмотрел за неблагополучным контингентом, вовремя не принял меры. Причем вести оперативные действия тогда было проще: сознательные жители, знавшие буйных и падких на чужое земляков, в то время помогали нам во всем. К примеру, видя, что сосед с компанией третий день пьет, а до этого, услышав, что в в их округе неизвестные обокрали сельмаг, люди сразу сигнализировали в милицию. И такие добровольные «информаторы» имелись повсеместно. Раскрываемость была почти полной: «висяков» даже у начинающих сыскарей не было. Так, за все время моей инспекторской работы не припомню ни одного уголовного дела, которое бы не довел до конца. Да и наша профилактическая работа в советский период была гораздо эффективней…

— Почему?

— Рычагов воздействия на тех же пьяниц, на тунеядцев имелось больше. Если, скажем, ктото из жителей был замечен в неоднократном употреблении спиртных напитков, хулиганстве, на него сразу составлялся протокол об административном правонарушении. Нарушителя обязывали пройти медкомиссию, а по ее заключению и решению суда его отправляли на 2 года принудительного лечения от алкоголизма. Если, скажем, ктото более 4 месяцев нигде не работал, его сначала предупреждали, а в случае злостного уклонения от трудовой деятельности по решению суда направляли на принудительные работы сроком до 2 лет. Сейчас на дворе «демократия»: хочу — не работаю, хочу — пью водку в свое удовольствие и за чужой счет… Но, учитывая то, сколько преступлений, особенно тяжких, совершается бездельниками, пьяницами, наркоманами, считаю, что многие прежние рычаги порушили напрасно.

— Кстати, о «демократии». Криминальный беспредел, появление ОПГ, кровавые бандитские разборки, обгорелые трупы в иномарках, натиск наркомафии и т.п., похоже, стали возможными вследствие бездумных антинародных реформ…

— То, что ситуация меняется к худшему и криминал поднял голову, мы почувствовали еще в ходе перестройки. Уже в самом конце 80х появились так называемые резонансные преступления. В расследовании одного из них мне как начальнику угрозыска довелось принимать непосредственное участие… Тогда стали находить в лесополосах нашей зоны женские трупы, и после долгих поисков задержали двух таксистов — серийных грабителей, насильников и убийц, которые не один месяц промышляли «извозом» хорошо одетых пассажирок с северных авиарейсов в «Домодедово»… Впрочем, до 1994 г. мы еще не ощущали в полной мере натиска преступности. Самые трудные времена начались после либерализации прежнего законодательства и упрощения административной практики. Если прежде тяжких преступлений у нас были единицы, то в конце 90-х они уже исчислялись десятками… К счастью, в Бронницах организованных банд рэкетиров не появилось. Но приезжие бандиты не раз пытались втянуть бронничан в сферу своих разборок, в грабежи и распространение наркотиков. Без стычек и жертв не обходилось… У меня до сих пор перед глазами сожженный автомобиль, обнаруженный нами у Кирпичного завода и в нем сразу несколько убитых, как позже выяснилось, бронничан, примкнувших к бандитам. Задержали мы тогда и группу местных наркоманов, угонявших машины для Ступинской ОПГ… Словом, как могли, противодействовали разгулу преступности, не допускали ограблений и убийств. За это я до сих пор благодарен всем, с кем довелось работать в то время.

— В годы вашей работы удалось наладить тесный контакт милиции с Бронницким телевидением и «БН». Регулярные выпуски «Красная, 57» были у всех на слуху, а жители из компетентных источников узнавали о происшествиях в городе…

— Считаю, что такое взаимодействие необходимо и сегодня. Оно помогает не только в информировании населения, поиске пропавших людей и т.п. Многие нынче ругают милицию, говорят о падении ее авторитета в народе, и это, к сожалению, не лишено оснований. Налаживание через прессу утраченных связей с населением, формирование позитивного образа работника правопорядка в СМИ поможет вернуть утраченное доверие.

— Что бы вы хотели пожелать нынешним сотрудникам Бронницкого ГОМа в День российской милиции?

— Прежде всего, понимания важности стоящих перед ними задач. Обществу нужна честная и надежная правоохрана, в противном случае она будет тормозом в развитии страны. Ее суть — не в смене названия: милиция или полиция. Главное, чтобы система выполняла поставленные задачи. Желаю всем работникам Бронницкого ГОМа сохранять и приумножать свои лучшие традиции. И, конечно, добросовестности во всех делах, верности служебному долгу, здоровья, а ветеранам и семьям милиционеров — спокойствия и благополучия!

Беседовал Валерий ДЕМИН