УСАДЬБА МАРЬИНО: ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА И ГОСТИ (продолжение)
0
  • Марьино. Усадебный дом со стороны сада. Май 1916 г.
    Марьино. Усадебный дом со стороны сада. Май 1916 г.
  • Татьяна Львовна Сухотина-Толстая и Михаил Сергеевич Сухотин. 1900-е годы
    Татьяна Львовна Сухотина-Толстая и Михаил Сергеевич Сухотин. 1900-е годы
  • Сергей Михайлович Сухотин в форме кадета Морского кадетского корпуса. 1902 г.
    Сергей Михайлович Сухотин в форме кадета Морского кадетского корпуса. 1902 г.
  • Ирина Горяинова. Усадьба Марьино. 5 мая 1916 г.
    Ирина Горяинова. Усадьба Марьино. 5 мая 1916 г.
  • Мария Михайловна Сухотина (ур. Боде-Колычева). 1880-е годы
    Мария Михайловна Сухотина (ур. Боде-Колычева). 1880-е годы
3093
(Продолжение. Начало в «БН» №37 от 13 сентября 2018 г.)
По ранее опубликованным в «БН» материалам городского музея истории бронничане уже знают о том, какие знаменитые люди владели поместьем Марьино, какие незаурядные личности там жили и бывали. Продолжая эту интересную и познавательную тему, мы расскажем о самых последних в досоветский период хозяевах этой исторической усадьбы и их гостях…

В возрасте 16 лет Сергей Сухотин принял решение уйти из кадетского корпуса. О том, как отнеслись старшие члены семьи к его решению, мы узнали все из того же бесценного документа – дневника Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой: «Сережа приехал из Морского корпуса с тем, чтобы объявить отцу о своем намерении оставить корпус и перейти в какое-нибудь другое заведение, так как он по своим убеждениям не хочет быть военным. Он несколько дней готовился к тому, чтобы сказать об этом отцу, и, наконец, объявил ему об этом. Миша был очень огорчен и напуган этим. Он боится, что, выйдя из корпуса, Сережа не сможет так усиленно заниматься, чтобы поступить в Университет или в Петербургскую академию, и кончится тем, что он будет жить дома и баклуши бить… Все это может быть, но на месте Миши я не могла бы взять на себя ответственность насильно оставить юношу в заведении, которое ему принципиально неприятно. А в 16 лет я признаю за юношей право иметь принципы и убеждения. Я бы за него не особенно боялась: он способный, пока очень чистый, и я думаю, что он для своих лет довольно глубоко обдумал предпринимаемый шаг. Конечно, может случиться, что он и заболтается, и развратится, и сопьется, но какая гарантия того, что, оставаясь в корпусе, этого не случится. Я ничего не могу Мише советовать: я Сереже не мать. Но еще когда его помещали в корпус, я горько плакала, и рада была бы, если бы он из него ушел».

Сергей Сухотин все же ушел из нелюбимого им учебного заведения. Он нашел себя в изучении гуманитарных наук. Юноша поступил в Лозаннский университет, старейшее учебное заведение в Швейцарии, на философский факультет. Учеба ему нравилась, но каникулы он проводил в кругу семьи. Лев Николаевич Толстой, гостивший у дочери в Кочетах, писал своему знакомому Ф.А.Страхову 16 августа 1910 года: «Федор Алексеевич, сейчас дочитал (вновь) вашу книгу «Искания истины»... и в восхищении… Я теперь гощу у дочери, Тани Сухотиной, и ее муж – Мих[аил] Серге[евич], и взрослые сыновья от первой жены, оч[ень] умные молодые люди. Один из них проходит курс философии в Швейцарском университете. Так вот я нынче вечером хочу почитать им места из вашей книги...».

Речь в письме Льва Николаевича идет о Сергее и его старшем брате Льве. По окончании учебы в Швейцарии Сергей продолжил ее в Оксфордском университете. Таким образом, С.М.Сухотин получил блестящее образование. Кроме учебы, Сергей увлекался теннисом. В свое время его отец обустроил в Кочетах теннисный корт, и вся молодежь увлекалась этой игрой. Сергей, с юности и до конца своих дней друживший с Феликсом Юсуповым, целыми днями играл с ним в теннис в родных Кочетах на теннисной площадке. Они оба были прекрасными теннисистами. А еще природа одарила С.М.Сухотина не только умом, способностями в спорте, но и музыкальным талантом. Сергей очень любил слушать и исполнять романсы, аккомпанируя себе на гитаре. Его считали знатоком цыганского романса.

Мирная жизнь закончилась летом 1914 года – началась Первая мировая война. Старшего брата, Льва Михайловича, на фронт не взяли, так как он перенес очень тяжелую операцию. А Сергей и Федор (Дорик) ушли добровольцами. Сохранилась дневниковая запись Т.Л.Сухотиной-Толстой от 28 сентября 1914 года: «Идет страшная война. Ушли Сережа и Дорик сражаться». Она с тревогой пишет о переживаниях мужа, Михаила Сергеевича, который беспокоился о сыне Сергее, не имея от него никаких известий.

В семье Сухотиных знали только, что он находился в Царском Селе в I-м стрелковом полку на сборах. Наконец, от молодого воина пришла телеграмма, что в июле он дважды писал письма, что он здоров и пока все еще находится в Царском Селе. Вскоре Сергей и Федор (Дорик) попали на фронт. Воевали они в разных полках. Сергей сражался храбро и был награжден орденами Св.Анны и Св.Владимира IV степени. Получив тяжелое ранение и контузию, молодой человек оказался в Санкт-Петербурге, в госпитале. Это лечебное заведение было устроено во дворце великого князя Дмитрия Павловича. Здесь Сергей встретил своего друга Феликса Юсупова и свою знакомую по Ясной Поляне Ирину Горяинову.

Татьяна Львовна, находясь в Ясной Поляне, беспокоясь о юношах, записала в дневнике 8 января 1916 г.: «Мало знаю о моих пасынках. Сережа написал мне, что женится на Ирине Горяиновой (Энери, знаменитой пианистке), но ушел на фронт. И ушел больной».

Молодые люди обручились. Уезжая на фронт, Сергей увозил с собой фотографию Ирины и на пальце обручальное кольцо: «Как я обожаю кольцо! Я нежно на него смотрю, как будто оно понимает меня», – писал невесте новоиспеченный жених по дороге в полк. Но со свадьбой он решил повременить до окончания войны. «Я принципиально считал, считаю и буду считать, что во время войны со стороны мужчины это непорядочно», – писал он Ирине с фронта в очередном письме. Кроме того, для него как дворянина, офицера в годы войны на первом месте было служение Отечеству. «Не забудь, – писал он Ирине, – что, кроме нас с тобой, существует Россия, и ее службе и интересам – первое место».

Обручившись с Сергеем, Ирина, на правах невесты, познакомилась с его ближайшими родственниками и была ими принята в свой круг. Радуясь, что невеста за время его отсутствия познакомилась не только с родственниками, но и друзьями, супругами Феликсом и Ириной Юсуповыми, Сергей с восторгом пишет: «Ты мне больше становишься моя; моя не только непосредственно, но и потому, что ты наша. Ты будешь не только моей женой, но и членом нашей семьи, а это так много!».

Вскоре по состоянию здоровья Сергей Михайлович Сухотин был комиссован. Наступила новая полоса в его жизни. Как уже было сказано выше, 4 мая 1916 года Ирина и Сергей, наконец, стали супругами. Произошло это событие в Марьино Бронницкого уезда, хозяевами которого были родной брат Сергея – Лев Сухотин и его жена Елена Петровна.

А чуть больше, чем через полгода, в декабре 1916 года, С.М.Сухотин оказался участником одного события, имевшего резонанс во всей России. Он был замешан в заговоре против Григория Распутина. Как считают исследователи, его вдохновителем был друг Сергея – Феликс Юсупов. Кроме него и Сергея Сухотина, в группу заговорщиков входили: великий князь Дмитрий Павлович Романов, Владимир Пуришкевич, врач Станислав Лазоверт. Об участии Сергея Михайловича в заговоре против Григория Распутина долгое время никто не знал. Правда открылась, когда были опубликованы за границей воспоминания В.Пуришкевича.

Интересно понять причину, по которой Сергей Сухотин, не колеблясь, согласился поддержать Феликса Юсупова в его решении устранить физически Распутина. Исследователь жизни Сергея Сухотина М.С.Свидзинская, опираясь на многочисленные архивные документы и опубликованные источники, сделала следующий вывод: «Исследование факта участия С.М.Сухотина в убийстве «святого грешника» Г.Е.Распутина приводит к выводу о том, что как сам «старец», так и его убийство представляет собой культурный феномен, имеющий глубочайшую нравственную подоплеку. Г.Е.Распутин, который в качестве героя многочисленных слухов с 1910 года присутствовал в информационном окружении С.М.Сухотина, к 1916 году становится для него средоточием всех бед России».

Далее она перечисляет все факторы, которые были известны Сухотину на фронте, сведения военной разведки, которые по вине Распутина «сводили на нет боеспособность русской армии». Не обходит М.С.Свидзинская вниманием и тот факт, что Сергей черпал негативную информацию о «старце» в родственных и дружеских кругах. Исследовательница заканчивает свои обобщения следующими словами: «Тот факт, что «декабристская» мотивация убийц Г.Е.Распутина не подвергалась сомнению современниками событий, лишний раз указывает на то, что именно в духовной сфере «…лежит разгадка феномена Распутина, ненависти к нему и его убийства».

Императрица требовала расстрела для всех, кто был причастен к этому событию. Но были в среде высокопоставленного окружения императора люди, которые хлопотали о смягчении участи заговорщиков. Великий князь Дмитрий Павлович был сослан в Персию, Феликс Юсупов находился в имении Ракитное, Тульской губернии, вместе с матерью. Единственный из них, Сергей Сухотин, продолжал службу в Генеральном штабе, где занимался вопросами снабжения. Его не арестовали, потому что о нем никто из заговорщиков не рассказал.

В июне 1917 года под руководством историка и философа П.Б.Струве в Петербурге была открыта Лига русской культуры, куда вошли виднейшие ученые, философы, писатели, общественные и политические деятели. 20 сентября 1917 года был открыт филиал Лиги русской культуры в Москве. В этот же день Сергей Сухотин подал заявление на вступление в члены этой организации и вскоре был принят в ее ряды. Нужно было объединить усилия неравнодушных людей «на развитие и укрепление национальной русской культуры, как на всем пространстве Российской Державы, так и за ее пределами, а также духовную и материальную поддержку очагов русской культуры на чужбине».

В условиях революционного хаоса, когда культурные ценности разворовывались, русские очаги культуры – усадьбы, столетиями накапливавшие и сохранявшие библиотеки, картины, произведения декоративно-прикладного искусства, разорялись и сжигались, такая организация по защите национальной культуры была необходима, но, к сожалению, просуществовала недолго. Сергей Сухотин, его братья, Татьяна Львовна Сухотина-Толстая на себе испытали «прелести» поведения разнузданной толпы крестьян. Они грабили и громили любимые Кочеты пять дней, с 6 по 10 ноября 1917 года.

А немного раньше, в январе-феврале 1917 г. в Петрограде состоялась конференция, на которой присутствовали делегации союзнических держав: России, Великобритании, Франции и Италии. На ней обсуждались вопросы материально-технического снабжения России на 1917 год. Сергей Сухотин от Генерального штаба принял участие в конференции в качестве секретаря. Более того, с января по апрель он занимался изданием материалов этого важного, выражаясь современным языком, форума.

И его опыт работы на Петроградской конференции, прекрасное знание языков, особенно французского, стали причиной, по которой Сергея Сухотина перевели на службу в Главное управление по заграничному снабжению (Главзагран) в Военно-статистический отдел переводчиком (с июня 1917). Благодаря службе в Главзагране супруги Сергей и Ирина Сухотины получили право жить в Петербурге и его окрестностях.

На должности руководителя Румынского отделения Главзаграна С.М.Сухотин успел организовать Особое отделение по сбору материалов для ликвидации снабжения Румынии, что было очень важно в виду окончания Первой мировой войны и заключения Брестского мира. В апреле 1918 года он подал в отставку и 15 апреля 1918 г. был уволен.

А в конце апреля 1918 г. академик АН СССР М.А.Савельев уговорил С.М.Сухотина перейти на службу в Отдел металла Высшего Совета народного хозяйства. Он был назначен заведующим отделом заграничных металлов. Но проработал там только месяц и был арестован в числе других сотрудников по сфабрикованному делу. Т.Л.Сухотина-Толстая, навестившая пасынка в тюрьме, писала: «Я ясно увидала, что он вполне чист в том, в чем его обвиняют, и попался потому, что был один честный человек среди шайки мошенников».

Ревтрибунал ВЦИК приговорил Сухотина и его друга Чагадаева к расстрелу. А буквально накануне рассмотрения дела в Ревтрибунале С.М.Сухотин узнал о том, что И.А.Горяинова-Сухотина подала на развод. Их развод состоялся 21 ноября 1918 года за день до заседания Ревтрибунала.

23 ноября 1918 г. приговор к расстрелу в отношении С.М.Сухотина и его друга князя А.С.Чагадаева был заменен бессрочным тюремным заключением. Он и Чагадаев отбывали срок в Таганской тюрьме. Благодаря примерному поведению, трудолюбию, а также регулярной амнистии заключенным в честь очередной годовщины Февральской и Октябрьской революций, срок пребывания в тюрьме С.Сухотину и князю А.С.Чагадаеву был сокращен до трех лет.

Вот какую характеристику ему дал начальник тюрьмы И.Н.Дьяченко: «С.М.Сухотин с 13 сентября 1918 года беспрерывно работал на пользу [тюрьмы]: сперва по ремонту отопления, затем в качестве санитара во время эпидемии сыпного тифа, прошлым летом руководителем работ на тюремном огороде и по уходу за кроликами, руководителем педагогического отдела Учебно-воспитательной части, с начала же 1920 г. обучился в тюремной типографии наборному делу и с февраля текущего года является ближайшим помощником заведующего типографией, продолжая работать и по учебно-воспитательной части», «за все это время никаким взысканиям не подвергался, отличаясь примерным поведением и любовью к делу, которым занимается».

За образцовую работу и поведение с 20 июля 1920 года каждую неделю С.М.Сухотин получал удостоверения на отпуск с пятницы до понедельника, чтобы беспрепятственно передвигаться по Москве. Благодаря такой возможности он смог устроить свою трехлетнюю дочь Наташу в Ильинскую детскую колонию, находившуюся в г.Серпухове, чтобы ребенок не умер с голоду. Дело в том, что Ирина, уезжая после развода за границу, оставила девочку у чужих людей. Сергей очень любил дочь и использовал любую возможность, чтобы ее увидеть.

Удивительно, но в Таганской тюрьме в первые годы Советской власти, можно сказать, кипела культурная жизнь: действовал театр, выпускался журнал «Тюрьма», был создан Великорусский оркестр народных инструментов. И везде принимал активное участие Сухотин. Игра в оркестре, созданном им совместно с князем Чагадаевым, стала его основным занятием в тюрьме. 16 февраля 1921 года Великорусский оркестр, почти в полном составе, освободился из Таганской тюрьмы на принудительные работы без содержания под стражей. С 17 февраля по 21 апреля 1921 г. Сергей работал на разных должностях. А в майские дни он возвратился в Ясную Поляну, где встретился с братом Алей Сухотиным, с Татьяной Львовной. После разгрома Кочетов Ясная Поляна стала их единственным убежищем.

К счастью, 27 мая 1919 года А.Л.Толс-тая получила Охранную грамоту на Ясную Поляну. Усадьба получила статус Государственного музея. Правление доверило Татьяне Львовне быть хранительницей дома, а с 25 мая 1921 года С.М.Сухотин был назначен комендантом Ясной Поляны. После выхода из тюрьмы у С.М.Сухотина произошли изменения и в личной жизни. Он женился второй раз на внучке Л.Н.Толстого – Софье Андреевне Толстой.

В январе 1922 года Сергей Михайлович перенес инсульт, а затем его разбил полный паралич. Сначала все хлопоты по уходу за ним взяли на себя Т.Л.Сухотина-Толстая и теща О.К.Дитерихс-Толстая. В больнице за ним ухаживала жена Соня. «Два года она просидела над Сережей Сух(отиным), целыми днями проводила в больнице, трясясь над ним, восхищаясь и умиляясь им и заставляя все и всех служить ему – прямо было какое-то идолопоклонство, правда затем резко изменившееся, и он остался на моих руках»,– писала О.К.Дитерихс-Толстая о дочери некогда очень близкому другу Сергея Александре Львовне Толстой.

К началу 1925 года здоровье С.М.Сухотина резко ухудшилось. С трудом собрав деньги от родственников и знакомых, Т.Л.Сухотиной-Толстой удалось отправить его в Париж, к Феликсу Юсупову, который поместил его в санаторий. Тем временем вторая жена Сергея Софья Андреевна 12 июля 1925 года подала на развод, и 15 июля Хамовнический народный суд Москвы удовлетворил ее ходатайство. Она вышла замуж за Сергея Есенина. Об измене жены Сергей Сухотин узнал почти через год из газет, где С.А.Толстая названа вдовой С.А.Есенина. Он очень сильно переживал, не мог в это поверить. Он порвал все фотографии. Оставил только изображения матери и дочери. Т.Л.Сухотина-Толстая просила С.А.Толстую передать Наташе Сухотиной, что «отец часто смотрел на ее фотографию и целовал ее».

Важно отметить, что, узнав о болезни бывшего мужа, Ирина Горяинова заботилась о нем до самых его последних дней. Часто навещали Сергея его друг Феликс Юсупов, Татьяна Сухотина-Толстая и Таня, сводная сестра. С.М.Сухотин умер 4 июня 1926 года.

Что касается Ирины, первой жены Сергея Михайловича, то о ней известно немного. Она родилась в семье офицера. Оба брака ее матери были неудачными. Все силы Мария Ивановна отдала воспитанию дочери. Ира оказалась очень одаренным ребенком. Она занималась музыкой. Ее учителем был выдающийся русский композитор, дирижер, профессор Петербургской консерватории Александр Глазунов.

В августе 1909 года Ирина вместе с матерью приезжала в Ясную Поляну. А.Б.Гольденвейзер оставил об этом эпизоде ее жизни воспоминания, так как все происходило на его глазах. «18 августа. Была девочка-пианистка Энери. Мы с женой приехали к концу обеда. Скоро все пошли наверх. Энери много играла. Лев Николаевич был ласков с ней… Игра Энери поразила Льва Николаевича. Ребенок необыкновенный. Талант и физические данные изумительны. Лев Николаевич дал ей свой портрет и надписал: «Милой Ире – Лев Толстой». Девочка читала «Детство», и Лев Николаевич, который не любит говорить о своих художественных произведениях, и тем более о том, кого он в них изобразил, на этот раз охотно отвечал ей».

Энери – это артистический псевдоним Ирины Горяиновой. Там, в Ясной Поляне, Ира впервые увидела Сергея Сухотина, своего будущего мужа. Юная виртуозка концертировала также и перед царской семьей. Первое выступление состоялось 21 декабря 1908 года в доме любимой фрейлины императрицы Анны Вырубовой, в Царском Селе. Игра девочки всех восхитила. От государыни она получила брошь, а великая княжна Ольга Николаевна подарила цветы и золотое сердечко, усыпанное бирюзой. Императрицу поразила не блистательная техника игры, а глубина исполнения музыкальных произведений, удивительная для такой маленькой девочки.

Второй раз Ирина удостоилась чести выступать перед императорской семьей и сопровождающими их лицами через пять лет. И опять огромный успех. На этот раз императрица подарила юной пианистке кулон, который выбирала сама. Его Ирина одела для памятной фотографии. В годы Первой мировой войны Ирина под артис-тическим псевдонимом Энери давала благотворительные концерты в пользу воинов. Она была кумиром царскосельской блистательной и взыскательной публики. Выдающийся поэт Николай Гумилев писал с фронта в 1914 году, вспоминая божественную игру Ирины:
«Когда промчится вихрь, заплещут воды,
Зальются птицы в чаяньях зари,
То слышится в гармонии природы
Мне музыка Ирины Энери».

Известно, что жила она в Париже. 27 апреля 1946 года Ирина Алексеевна вышла замуж за П.П.Боровского. Умерла некогда очень известная пианистка 23 января 1980 года в Париже.

На свадьбе брата в Марьино присутствовал Федор Михайлович Сухотин (Дорик). Он же был свидетелем со стороны жениха. Когда умерла его мать, урожденная баронесса М.М.Боде-Колычева, Дорику было около 2 лет. Он был самым младшим среди детей Сухотиных. Его полюбили в семье Льва Николаевича Толстого. Софья Андреевна в дневнике называет его «Дорик миленький». А Лев Николаевич, работая над книгой для детей, каждый день читал по пять минут книгу «Мысли мудрых людей», а потом обсуждал с ним. «С Дориком читаю «Мысли мудрых людей» ежедневно, и он внимательно слушает и понимает», – сообщал писатель в одном из писем дочери Александре Львовне. А в другом письме, адресованном старшей сестре Дорика, Наташе, и своей дочери, Саше, Толстой пишет об его успехах на занятиях: «Сейчас на уроке было мало учеников, и я раза два спросил Дорика, и он застенчиво, но хорошо ответил. И мне было очень приятно, и я полюбил его. А то при большой компании он робел»...

Учился ребенок сначала дома. Известно, что когда Дорик жил в Ясной Поляне, с ним занимались и Лев Николаевич, и Софья Андреевна, а в Кочетах – Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Затем мальчика отдали в Тульскую гимназию. Когда началась Первая мировая война, Дорик вместе с братом пошел сражаться добровольцем. С болью пишет об этом Татьяна Львовна 28 июля 1914 года в дневнике: «Дорик хочет идти добровольцем. Жалко этого кроткого – не мужчину – ребенка еще, но останавливать, чувствуешь, что не имеешь права». На фронте он получил ранение легкого. Дорик был очень близок с младшей сестренкой Татьяной и своей мачехой Татьяной Львовной. Он жил вместе с ними в Риме, где и умер в 1921 году от чахотки. Похоронен Федор Михайлович на кладбище Тестаччо.

И еще с одним гостем Марьино мы должны познакомиться – со свидетелем со стороны невесты, а именно: с Дмит-рием Сергеевичем Свербеевым. Семьи Толстых и Сухотиных со Свербеевыми связывали родственные узы. Сергей Николаевич, отец Дмитрия, был дипломатом. Именно он стал последним чрезвычайным послом Российской империи при дворе последнего германского кайзера. Дмитрий был на два года младше Сергея Сухотина. В 1916 году ему было 27 лет. В отличие от Сухотина, Свер-беев получил военное образование – окончил привилегированное учебное заведение – Пажеский корпус. Как и многие офицеры, он храбро сражался на фронтах Первой мировой войны, за что был награжден орденом Св. Георгия. На стороне белых участвовал в гражданской войне. Эмигрировал в Германию. Умер в Берлине в 1940 году.

В этой статье мы рассказали о последних хозяевах усадьбы Марьино и о некоторых гостях. У каждого из них своя судьба, полная драматизма и даже трагизма. В их жизненных коллизиях отразились страницы истории России, которые мы не должны забывать. Завершить это повествование хочется поэтическими строками К.Бальмонта:
«Дворянских гнезд заветные аллеи.
Забытый сад, полузаросший пруд.
Как хорошо, как все знакомо тут!
Сирень, и резеда, и эпомеи,
И георгины гордые цветут.
Затмилась ночь.
Чуть слышен листьев ропот.
За рощей чуть горит луны эмаль.
И в сердце молодом встает печаль.
И слышен чей-то странный,
грустный шепот.
Кому-то в этот час чего-то жаль».
Ирина СЛИВКА, заместитель директора Музея истории г.о.Бронницы по научной работе
В статье использованы фото из отдела рукописей РГБ и исследование М.С.Свидзинской.
Назад
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий