Бронницкие НОВОСТИ

15 февраля исполнится ровно 32 года с того дня, как завершился один из самых длительных после Великой Отечественной войны локальных конфликтов с участием советских (в том числе наших бронницких) военнослужащих. Боевые действия на территории Демократической Республики Афганистан длились с декабря 1979 года по февраль 1989 года. Они велись между правительственными силами ДРА, действовавшими сначала вместе с Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане, а затем с соединениями и частями 40-й армии против многочисленных вооружённых формирований афганской оппозиции. Их называли моджахедами, им оказывали политическую и финансовую поддержку США, ведущие государства НАТО и практически весь исламский мир. В связи с памятной датой расскажем об одном из бронницких афганцев – Александре Ивановиче СИДОРОВЕ, который выполнял свой интернациональный долг в одной из частей 40-й армии.

 

…Обманчивая тишина на месте их ночлега в Баглане, то и дело нарушалась стрельбой. Никто до утра не сомкнул глаз. «Духи», видя малочисленность группы, могли пойти на захват в любой момент. «Только бы вовремя подоспела помощь!» – как заклинание, твердил он. В его фельдъегерском чемодане лежало 160 пакетов с грифом «Сов. секретно», в том числе серии «К» – особой важности. И там же – емкость с тремя литрами напалма и 1,2 кг тротила с бикфордовым шнуром. В безвыходной ситуации фельдъегерь обязан успеть быстро применить взрывчатку и сжечь все документы, а сам...

Впрочем, худшего варианта, к счастью, удалось тогда избежать. А ту ночь, как и другие афганские эпизоды, Александр помнил многие последующие десятилетия. Они стали частью его афганской биографии, которая вполне могла оборваться в те далекие и непонятные нынче 80-е годы...

До отправки «за речку» мой собеседник служил в составе советского воинского контингента в тогдашней ГДР. В Германии Сидоров окончил автомобильную «учебку» и остался на сверхсрочную – инструктором практического вождения. Затем его как опытного водителя направили в Туркестанский военный округ, в автомобильный батальон полка гражданской обороны, который дислоцировался в Чирчике.

Там Александр женился, стал семейным человеком. Вскоре в семье Сидоровых родился сын-первенец Юра. А уже оттуда из маленького узбекистанского городка молодой прапорщик попал на войну. Это произошло в самом начале афганской «заварухи»: он тогда сопровождал знаменитый «исламский батальон», штурмовавший в самом начале высадки в ДРА дворец тогдашнего коварного правителя страны – Амина.

А ходе дальнейшей службы Александр попал в то место, которое еще со времен господства в Афганистане английских колонизаторов называли «долиной смерти». Их 59-я отдельная бригада материального обеспечения (ОБМО) известной всем воинам-интернационалистам 40-й армии, базировалась в Пули-Хумри.

Бригада выполняла задачу оперативного обеспечения боеприпасами, продуктами, топливом всех армейских частей. В бригаде имелось две мотострелковых роты, которые организовывали надежную охрану транспортных колонн. Туда поначалу прапорщика Сидорова направили командиром взвода мотострелков. А уже потом перевели в фельдъегерскую почтовую службу, которая обеспечивала до 70 различных подразделений.

Задача армейских фельдъегерей в ДРА – оперативно доставлять во все свои подразделения поступающую из СССР секретную и несекретную (письма, газеты) корреспонденцию. Основной пункт получения почты – Кундуз. Там тогда стояла 201-я Душанбинская дивизия и вертолетный полк десантно-штурмовой бригады из Чирчика. Туда и обратно – 240 км. Самый опасный участок дороги – 35-километровый коридор, идущий по «зеленке» (так на армейском языке называлась зеленая зона с кустарником и деревьями). Эту часть пути постоянно минировали и обстреливали местные банды душманов. Не раз попадал под жестокий обстрел и главный герой этой статьи. Впрочем, фортуна была благосклонна к Сидорову: с афганской войны вернулся без единой царапины.

Военные навыки крепкому пареньку, родившемуся в уральской глубинке, передались, что называется, по наследству. Его отец – Иван Иванович был командиром пулеметного взвода и воевал в «грозовые сороковые» с германскими фашистами. Только судьба к нему была менее благосклонна, чем к сыну. Отец-офицер получил на войне две контузии, потом тяжелое ранение и был в дальнейшем демобилизован. Вернулся домой, стал председателем колхоза, вырастил достойное потомство.

Саша – самый младший из братьев, хоть в компартии никогда не состоял, а его сынишке в то время шел всего четвертый месяц, от опасной служебной «командировки» в Афганистан отказаться не смог…

Судя по воспоминаниям моего собеседника, летать и ездить за почтой и секретными документами ему приходилось едва ли не каждый день. Чтобы получить почту, Сидорову нужно было всякий раз с оказией добираться до Кундуза, Файзаабада и других крупных афганских городов. Там фельдъегери – его «смежники» из рук в руки, под роспись, передавали ему запечатанную «секретку» из Москвы для командиров различных подразделений.

А он должен был доставить каждый полученный документ строго по назначению. Иной раз было до 40 и более адресатов и даже за многие километры от Пули-Хумри. Задание по доставке корреспонденции доводилось выполнять и по воздуху – на вертолетах МИ-8, и по земле – на БМД, БРДМ-2 и на БТРах.

К слову, у службы фельдъегерей была своя автобронетехника. Но из-за её общей нехватки, у них часто забирали бронемашины для сопровождения армейских колонн. Опасных боевых эпизодов во время выполнения заданий, как он вспоминал во время нашей беседы, произошло очень много. Да и нападения душманов на фельдъегерей случались постоянно.

Почти каждый раз в пути следования он и бойцы сопровождения, обороняясь от внезапно налетавших на них «духов», расходовали полный боекомплект. Но документы, несмотря ни на что, всегда доставляли строго по назначению. А всего на счету фельдъегеря Сидорова – около 300 выполненных заданий командования.

- Следуя в колонне, – рассказывал мне Александр Иванович, – нам, несмотря на специфику своего задания, вместе с другими воинами часто приходилось отражать атаки моджахедов. Однажды на самом въезде в «зеленку» в провинции Баглан, группа охраны колонны, в которой включили и нас, фельдъегерей, в жестоком бою защитила от нападения «духов» пять автомашин, перевозивших боеприпасы. Эту малую колонну бандиты захватили потому, что наши командиры, как это нередко тогда приходилось делать, нарушили инструкции и выехали на маршрут без всякого сопровождения.

Впрочем, случались в ходе его службы «за речкой» и такие происшествия, в ходе которых он сам едва не поплатился жизнью при выполнении задания. Он вспомнил о том, как однажды их группа ехала на большой скорости на двух бронемашинах. И вдруг откуда-то сбоку выскочил джип с 10-ю вооруженными до зубов бандитами.

При столкновении джип резко ударил их машину бортом. От удара бронемашина скатилась в арык, а потом врезалась в глиняный дувал. При этом сильно погнулось дуло крупнокалиберного пулемета, и они оказались почти безоружными под сильным огнем душманов. Только под прикрытием второго БРДМа удалось выйти из зоны обстрела...

А другой, случившийся в том же самом месте эпизод, похоже, запомнился не только прапорщику Сидорову, но и всему командованию армии. Тогда они, опять же, в нарушение всех инструкций, отправились с секретной почтой только на одном БТР-60 (в момент их выезда в бригаде вообще не было исправных бронемашин).

Доехали до места назначения нормально, а на обратном пути вечером рядом с придорожным мелькомбинатом у фельдъегерского БТРа намертво заглох мотор. Когда стемнело, бронетранспортер танком на тросу затянули на территорию, которую охраняли афганские части – «зеленые». И они стали ждать до утра, когда из бригады придет помощь.

- Той ночью душманы нападали на нас несколько раз: били по нашему БТРу из гранатомета и все время обстреливали, – вспоминал мой собеседник. – Но, если бы они знали о содержании моей фельдъегерской почты, они бы наверняка захватили в плен и нас, и важные документы. У меня вместе с газетами и письмами было полторы сотни важных секретных пакетов для штаба армии, за которые я отвечал головой. Все мои начальники, узнав о случившемся, тогда очень сильно всполошились... Да и мне, помню, было не по себе. Слушая ближние разрывы гранат и цоканье пуль о броню, я уже мысленно готовил себя к самому худшему. Представлял, когда наступит момент и нужно будет запалить бикфордов шнур на своем чемодане с «секреткой», да и самому не попасться живым... Впрочем, тогда, слава богу, все кончилось благополучно.

В июне 1981 года прапорщик Сидоров был награжден орденом Красной Звезды, как отмечено в наградном листе, «за мужество и героизм, проявленные при сопровождении наливной колонны». Он объяснил, что так называлась крупная колонна армейских бензовозов из 75 машин.

На неё было совершено нападение большого отряда душманов. И они, фельдъегеря, вместе с другими мотострелками из сопровождения колонны отстреливались с 7 утра до 16 вечера. Час за часом отбивали вылазки прятавшихся за камнями бандитов, пока не прибыла помощь с воздуха: «вертушки» прилетели и буквально спасли колонну от больших потерь...

Пожалуй, единственное, в чем не повезло моему немало повидавшему собеседнику: не уберегся в Афгане от тяжелой инфекционной болезни – его буквально скрутил гепатит. И немудрено: ведь кругом была полнейшая антисанитария. Даже питание в их бригаде было довольно скудным: в основном, консервы и концентраты. А еще практически всех одолевали вши, буквально разъедавшие тело под обмундированием…

В инфекционном госпитале в Тифоне он пролежал не одну неделю в бреду, при не спадающей 40-градусной температуре... Но молодой организм справился тогда с опасным недугом, и фельдъегерь снова вернулся в армейский строй.

Как участник боевых действий прапорщик Сидоров после службы в ДРА имел право выбора любой, близкой ему по профилю воинской части и право на получение жилья по месту службы. Он выбрал службу в подмосковных Бронницах, где размещается 21 НИИИ. Здесь, в 1982 году в семье прибавилось потомство – родилась дочь Анна. В дальнейшем вырос и второй сын – Дмитрий. И дочь благополучно вырастили и выдали замуж. А в мае 2009 года у бывшего воина-интернационалиста родилась внучка.

Впрочем, мирная послеафганская жизнь ветерана, к сожалению, не обошлась без семейных несчастий. Александр Иванович многие годы с болью вспоминал о своем первенце Юрии, который уже будучи взрослым утонул, купаясь в Москве-реке. Тогда, чтобы забыться от горя и оправиться от сильнейшего удара судьбы, прапорщик снова уехал по контракту на заграничную службу. А в 1997 году мой собеседник уволился из армии и не один год работал охранником на частном предприятии.

Во время нашей давней беседы он откровенно поведал мне не только о своей службе и перестрелках в пути, но и самом нелегком быте советских военных в ДРА, о многих опасностях и бедах, подстерегавших наших парней на чужой, незнакомой земле. О тыльной стороне афганской службы никогда не писали в советских газетах. В то время об этом вообще не принято было говорить на людях.

Но те, кто сам побывал в Афгане, помнят всё. Потому, наверное, и сама общность бывших воинов-интернационалистов по сей день – самая дружная, сплоченная и долговечная. Уже 32 года прошло с тех пор, как последние советские афганцы вернулись «из-за речки». Каждый к своему родному берегу. Только вот «Речку Памяти» многие не могут переплыть до сих пор…