“СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЯКОГО НЕ ОДИНАКОВО”
0
1338

В преддверии памятной для бронничан даты мы продолжаем рассказ о нашем выдающемся земляке, руководителе замечательного крестьянского хора Петре Глебовиче ЯРКОВЕ. Ему довелось жить в неспокойный, переменчивый период времени, быть современником интереснейших людей. С некоторыми из них наш знаменитый земляк был знаком лично. Одна из них - участница ярковского хора - Пелагея Ивановна СЧЕТОВА (Фролова).

Еще до создания хора и до занятий сельским хозяйством в возрасте 20 с небольшим лет Петр Глебович уже начал задумываться о смысле своего жизненного пути. Он нуждался в старшем друге, наставнике, который мог быть дать ему толковый совет, направить. И Петр, решив не размениваться по мелочам, отправился к самому Льву Толстому. Ясная Поляна в то время была местом своеобразного “паломничества”: к Толстому за советом приходило множество людей из разных сословий. Одним из них был и Петр Ярков, молодой столяр­краснодеревщик. “Я четыре раза был у Толстого. Хотел его понять, да так и не понял. Мысли его налезали одна на другую, опрокидывали одна другую. Слушаешь его – вроде стоит за простых людей и враг бездельников. А на вопрос “Что делать? Как жить?” – начиналась путаница”, – так писал позже о беседах с великим писателем Ярков в своей автобиографии.

Именно в Ясной Поляне он в 1900 году и знакомится с Максимом Горьким. А Лев Толстой, представляя Петра Яркова коллеге, сказал: “Мой старый посетитель. Много читает. Доступны все формы понимания”. Эта и последующие встречи Петра Глебовича с Горьким подробно описаны в книге секретаря писателя Ильи Шкапы “Семь лет с Горьким”. Илья Самсонович вспоминал: “Горький слушал Яркова не один раз. Песни эти трогали его до слез и вызывали радостное восклицание: “Народ поет! Это чудесно!”. А о самом Яркове он говорил: “Ай да мужик! Это же талант!”.

По воспоминаниям участницы ярковского хора Пелагеи Ивановны Счетовой (Фроловой), в те годы в Москве было два народных хора – Яркова и Пятницкого. Эти хоры пели на радио, много выступали, в т.ч. в Кремлевском и Большом театрах. На радио записи тогда не было, выступали в прямом эфире, что требовало высокого уровня исполнения и дисциплинированности. На территории Кремля хористы видели многих видных деятелей того времени: М.И.Калинина, Н.К.Крупскую, А.М.Горького, пролетарского поэта Демьяна Бедного и др.

 

У Яркова пела не только Пелагея, но трое ее младших сестер – Александра, Мария и Антонина. Девушки перебрались в Москву из родного Малышева, чтобы иметь возможность петь у Петра Глебовича. В хоре Пелагея проработала 13 лет с 1928 по 1941 годы.

Перед войной была записана пластинка хора. Прослушивая теперь эту несовершенную запись, трудно разобрать слова, но общее представление о том, как звучал хор, вполне возможно. В последующие годы, в том числе после войны, эта запись часто звучала на радио. Особенностью хора было то, что Ярков собирал песни Московской губернии и сохранял ее исполнительские традиции. Единого костюма у хористов тогда не было. Давалась общая установка, как он должен выглядеть. Каждый сам покупал материал и шил свой наряд. Те, кто имели в этом деле навыки, делали выкройки, остальные их перерисовывали. На стене в комнате Пелагеи висела большая фотография хора как раз в таких самодельных костюмах. К сожалению, эта дорогая для семьи фотография пропала.

Пелагея Ивановна рассказывала о 22 июня 1941 года – начале войны. О репетициях и выступлениях хористы знали заранее. У большинства из них домашних телефонов не было, поэтому в экстренных случаях за ними приезжал автобус. В последний период перед войной атмосфера в Москве была тревожной. Вслух слово “война” не произносилось, но в семейном кругу разговоры об этом были, хотя и представлялось это в некой туманной перспективе... В тот день за Пелагеей рано утром приехал автобус, уже наполненный другими участниками хора. Поехали на радио. Там полно народу. Тревожная, нервная обстановка. Шепотом говорят о том, что началась война. Все в растерянности. Сменяя друг друга, выступают чтецы, певцы, хоры. И так до официального объявления о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Тут женщины дали волю эмоциям: рыдания, причитания... Но надо было работать дальше. И так все первые дни войны. А потом, когда фашисты продвинулись в глубь страны, многих мобилизовали на трудфронт. Пелагея Ивановна оказалась на военном заводе, который выпускал снаряды. Она набивала опоки землей. Тяжелый воздух в цехе не замедлил сказаться на больных с юных лет легких. Пелагея Ивановна в тяжелом состоянии попала в больницу. От дальнейшей работы на заводе ее освободили, но и в хор по состоянию здоровья она вернуться не смогла. Для нее это было тяжелым ударом. Больше Пелагея Ивановна уже не работала. После смерти Яркова на его место оказалось несколько претендентов. Начались распри. В результате хор распался. Часть его влилась в хор Пятницкого, который и стал эталоном исполнения русской народной песни и завоевал всемирную известность. Другая часть перешла в хор Всесоюзного радио.

Пелагея Ивановна была верующим человеком”, – вспоминает ее внучка Галина Васильевна Малюта. – Но вера ее была скорее на уровне эмоциональном, а не основанной на глубоком знании Священного писания. Наверное, Пелагея Ивановна интуитивно сознавала это и хотела почитать Библию. Но в те времена книгу эту заполучить было практически невозможно.

Судьба у бабушки была непростая – первый муж пропал без вести в Первую мировую, и тогда ее взял в жены старший брат пропавшего мужа, старше ее на 10 лет. Четверо детишек у них рождалось, но двое мальчиков умерли в младенческом возрасте. Муж переехал в Москву на заработки, он работал мраморщиком. Спустя некоторое время и Пелагея с детьми переехала к нему. Пелагея была малограмотной, но всегда стремилась к знаниям. Уже приехав в Москву, работая, имея двоих детей, она закончила курсы ликбеза. Училась старательно, с удовольствием. Считала это для себя большим счастьем. Книга стала неотъемлемой частью ее жизни.

Пелагея Ивановна была беспредельно предана своим дочерям и внукам, отдавая им душевное тепло, свои силы, поддерживая в трудные минуты. Была у нее любимая присказка из популярной в 50­е годы песни: “Счастье для всякого не одинаково – надо понимать”. 

Юлия СУСЛИКОВА

ä Автор и редакция выражают благодарность Галине Васильевне Малюте и Вячеславу Анатольевичу Обезьянину за предоставленные материалы

На снимках: П.И.Счетова (Фролова)

Назад
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий